История писательницы, нашедшей Бога через любовь к мужу

Я родилась в Москве и жила в трёхкомнатной квартире в сталинском доме недалеко от центра города. Училась в престижной школе, ни в чём не нуждалась: бабушка и дедушка (родители отца) были докторами наук по химии, профессорами, дед — академиком. В советское время профессора естественных наук ценились. Дедушка и бабушка разрабатывали новые лекарства, ездили в загранпоездки, дед даже был директором одного научно-исследовательского института. В доме была большая библиотека, и я с раннего детства много читала, а потом и сама начала потихоньку писать.

Мои родители развелись вскоре после моего рождения. И отец и мать стали вести разгульный образ жизни, отец много выпивал, бросил институт. Неудивительно: ведь он был единственным ребёнком в семье, и его сильно избаловали. Мама мною фактически не занималась. Но меня воспитывали бабушка и дедушка, поэтому я привыкла много работать и много читать.

В школе я была «белой вороной», мне не нравилось быть среди сверстников и я пыталась бежать от реальности в книги и мечты. В пятнадцать лет я крестилась в одном сельском храме, который находился недалеко от дачи. На этот шаг меня подвигло крещение моего отца. В то время он уже был полностью алкозависимым человеком, практически не работал и лишь изредка на непродолжительное время выходил из запоя. Не скажу, что крещение совершенно изменило отца, что благодаря ему он бросил пить или полностью изменил свой образ жизни. Но что-то в нём всё-таки поменялось, он стал более спокойным, перестал устраивать бабушке и дедушке скандалы, стал задумываться о загробной жизни и своей посмертной участи. Он даже попросил у меня прощения за то, что не участвовал в моём воспитании, что развёлся с моей мамой и долгие годы изводил нас своим пьянством. Помню, что тогда в первый раз я увидела, как он плачет. И это были не пьяные слёзы — отец был совершенно трезв. Я, конечно, простила его. Через несколько месяцев после этого события он скончался от болезней внутренних органов — алкоголь полностью сжёг его организм. Не знаю, молился ли он, участвовал ли после крещения в других церковных таинствах — вполне возможно, что да. Меня в то время это мало интересовало. Однако видя, насколько он изменился, мне и самой захотелось испытать, что же это такое — крещение. Но я не потрудилась ничего узнать об этом таинстве и никак к нему не подготовилась. Я вообще тогда фактически ничего не знала о вере и Церкви, не знала ни одной молитвы, даже не умела правильно креститься. Знала только, что крещение «смывает все прошлые грехи».

В то время многие священники, особенно сельские, крестили всех желающих без предварительных бесед и катехизации. Так произошло и со мной. Крестили меня не погружением в купель, а просто окроплением святой водой. Помню, что была ужасно разочарована произошедшим. Я ожидала какого-то немедленного результата, но ничего во мне не изменилось к лучшему. Мне хотелось поговорить со священником, узнать, что мне делать дальше, но в храме было много народу, меня оттеснили от батюшки, и я так ничего и не смогла у него спросить. После этого вера и церковная жизнь стали мне совершенно неинтересны. Можно сказать, что именно это разочарование в Церкви окончательно сняло с меня всякие нравственные запреты, и я уже полностью отдалась греховному образу жизни. Как сказал Ф. М. Достоевский: «если Бога нет, значит всё дозволено».

Однако всё в нашей жизни промыслительно — случайностей в ней не бывает. Наверное, и моё не совсем сознательное крещение сыграло свою роль в том, что потом, через много лет, я всё-таки пришла в Церковь. Семя, брошенное тогда в мою душу, дало всходы.

После школы я переехала жить к маме в один из спальных районов Москвы и поступила в РГГУ на факультет психологии, училась хорошо. Выбор именно такой специальности был неслучайным. Ещё в последних классах школы у меня начался некий философско-духовный поиск. Мне хотелось разобраться в себе, понять, почему я не такая, как все вокруг, обрести какой-то смысл в жизни, заполнить чем-то пустоту, которая царила в душе. Я пыталась найти ответы на эти вопросы в первую очередь в книгах. Христианской литературы, к сожалению, мне тогда не попалось. Возможно, что я была ещё не готова к тому, чтобы понять и принять христианские истины. Я перечитала почти всю нашу классику и многое из зарубежной литературы. Помню, на меня произвела сильное впечатление «Сага о Форсайтах» Джона Голсуорси, где рассказывается история одной состоятельной семьи, погрязшей в стяжательстве и бесцельно прожигающей свои жизни. Я поняла, что не хочу жить как все — делать карьеру, копить материальные блага, развлекаться и ни о чём высоком не задумываться. Ещё я зачитывалась модными тогда книгами Германа Гессе «Сиддхартха», «Нарцисс и Златоуст», «Паломничество в страну Востока» и другими. Они мне казались очень интересными и необычными, ведь в них говорилось о поисках своего предназначения, об обретении мудрости и познании мира, а пронизывающая их восточная духовность привлекала своей какой-то экзотической новизной. В тот период жизни я отождествляла себя с героем ещё одного любимого мною тогда автора — Ричарда Баха. Мне, как и чайке по имени Джонатан Ливингстон, хотелось вырваться из стаи, научиться по-настоящему летать и обрести духовную свободу. И на первых курсах университета я сама начала писать прозу философско-религиозной направленности, пытаясь достигнуть хоть какой-то гармонии между моим внутренним и внешним миром.

Я «глотала» книги пачками, но на душе по-прежнему было пусто — ни одна из прочитанных мною книг не дала мне практического знания о том, как можно изменить себя. А это было для меня жизненно важно. Ведь я хоть и размышляла на разные духовные темы, не хотела быть как все, но при этом не могла вырваться из какого-то замкнутого круга, в который невольно попала. Я мечтала о духовном, а при этом увязла в плотском. Как сказал апостол Павел: Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю.

Пыталась я найти рецепт счастья и в психологии — увлекалась психоанализом, гештальт-терапией, трансперсональной психологией, НЛП, психодрамой, ходила на разные тренинги и семинары. Некоторые тренинги были поистине удивительными и у меня остались от них самые светлые воспоминания. Например, всем бы рекомендовала тренинг по сказкотерапии, где участники придумывают сказки и, отождествляя себя с различными сказочными персонажами, изживают свои психологические проблемы. Сколько радости и положительных эмоций там бывает! Про другие тренинги я до сих пор вспоминаю с ужасом. Например, я ходила на тренинги по холотропному дыханию, где с помощью гипервентиляции лёгких и медитативной музыки участники входят в изменённое состояние сознания (идентичное состоянию, возникающему под воздействием ЛСД) и начинают отождествлять себя с другими людьми (в том числе и умершими), с животными или растениями, со всей планетой или со всей физической вселенной; встречаются с «божествами», сверхчеловеческими существами и обитателями других вселенных. Хоть я и не была воцерковлена, но мне совсем не понравились те силы, которые даровали участникам тренинга все эти возможности.

В итоге я поняла, что психология может помочь человеку получше устроиться в этой жизни, решить какие-то внутренние проблемы, но она не может помочь обрести истинный смысл жизни, выйти за грань этого мира — туда, где можно встретить Творца. Не скажу, что учёба на факультете психологии не принесла плода — в будущем моя специальность помогла мне в творчестве. Дело в том, что я специализировалась на детской и подростковой психологии, а теперь развиваю именно детско-подростковое направление в литературе. Поэтому считаю, что пять институтских лет потрачены не зря. Вижу в этом особый Промысл Божий.

Моей душе в то время было очень плохо. В голову приходили всякие нехорошие мысли. Я видела, что многие мои друзья и подруги совершенно спокойно ведут потребительский образ жизни, развлекаются и блудят, и что при этом их ничего не беспокоит и не мучает. Я же так жить не умела, не могла и не хотела.

Я желала встретить человека с большой буквы, но мне долгое время попадались только недалёкие поверхностные люди. Но, видимо, Господь услышал плач моей души и послал мне такого человека, о котором я не смела и мечтать.

В первом месяце двадцать первого века моя институтская подруга позвала меня на небольшую тусовку два на два. И я сразу влюбилась в своего будущего мужа, а он — в меня. Таких глубоких, ищущих людей я раньше не встречала. Он постоянно размышлял о смерти, строил различные философские концепции, чуть не каждый день придумывал новую теорию духовного устройства бытия. И тоже писал прозу, что-то вроде Пелевина, а также чудесные стихотворения. Конечно, его тогдашние произведения были несколько мрачноваты, но в них было столько духовного поиска и стремления приподняться над миром, обрести Высшую Истину!

Первая наша встреча пролетела незаметно. А второе наше свидание началось через два дня и так и не закончилось — мы больше не расставались более, чем на несколько часов; всё всегда делали вместе и никогда не уставали друг от друга; стали «одной плотью», хотя ещё не знали, что это означает. Я радовалась, что наконец-то обрела человека, который полностью меня понимает, разделяет все мои чувства и мысли. Оказалось, что он тоже был «белой вороной» и ему тоже не с кем было раньше поделиться своей внутренней жизнью. Мы много читали вместе, ходили по театрам и говорили, говорили, говорили… Естественно, обсуждали мы по большей части духовные темы, пытались вместе разобраться в устройстве мира, понять своё предназначение.

Мне кажется, что каждый из нас по отдельности не смог бы найти Бога. До нашей встречи мы были какими-то, можно сказать, неполноценными существами, недолюдьми, которых беспорядочно кидало по жизни. А став одной плотью, мы обрели целостность и в итоге нашли верную дорогу к Дому. Это что-то совершенно поразительное и невероятное — слияние в браке двух людей! Полностью открывшись другому человеку, ты не теряешь себя в нём, а, наоборот, обретаешь себя истинного. Неслучайно отношения души с Богом в Евангелии сравниваются с браком. Если ты смог впустить в свою душу другого человека, то тебе будет проще впустить туда и Бога. Всё, что произошло со мной до встречи с моим мужем, кажется мне сейчас каким-то нереальным сном. Став христианами, мы посвятили теме любви и брака многие наши произведения. Ведь талант любить (в отличие от других талантов) даётся каждому человеку, рождающемуся на свет — надо только не зарывать его в землю. И где, как не в браке, он может расцвести в полную красу? Светлое будущее у России будет только в том случае, если мужья будут с полной самоотдачей любить своих жён, а жёны — изо всех сил любить своих мужей.

Но тогда мы, конечно, мыслили в других категориях. Вернее, просто отдавались друг другу безраздельно, не утаивая друг от друга ни одного греха, ни одной мысли или события из жизни. Мы поженились в июне того же года, но фактически Бог венчал нас Духом Святым ещё до официального венчания и воцерковления — единение душ не может быть таким полным без вмешательства Творца.

Вскоре после свадьбы нас начало нешуточно «трясти». Надо было как-то устраиваться в мире, зарабатывать деньги, снимать квартиру. Но мир как будто отвергал нас. Например, на медовый месяц мы, последовав примеру многих наших соотечественников, поехали отдыхать в Турцию, и там нам было ужасно плохо. Хитрые и ушлые турчата ассоциировались у нас с демонами, а жаркая пустая бездуховная страна — с преисподней. Мы решили никуда больше не выезжать из России, где есть всё, что нужно человеку для жизни — леса, поля, реки, озёра и люди с живыми, а не с пустыми глазами.

Казалось бы, наша жизнь должна была налаживаться, молодожёнам все обычно помогают, но нас почему-то не понимали и отвергали даже самые близкие люди, мы стали разочаровываться в своей профессии, никак не могли найти своё место в жизни. Всё это было, конечно же, не случайно — уже начал активно действовать Промысл Божий, ведущий нас в православие.

Как мы достигли «земли обетованной», мы и сами не поняли. Получилось что-то удивительное: мы решили «закосить под православных», чтобы все от нас отстали и не мешали практиковать медитацию и другие оккультные техники, которыми мы в то время увлекались. Стали читать Евангелие, надели крестики, купили молитвослов. И вдруг поняли: всё, что написано в Евангелии, — чистейшая правда. Помню, какой это был для нас шок. Искали-искали Истину, а она, оказывается, всё это время была совсем рядом и тихонько направляла нас к Себе…

Мы стали жить на даче родителей мужа, купили козу. Молились, ходили в храм, читали святых отцов, пили козье молоко и всех, кто приезжал в гости, безуспешно пытались обратить в православие. Каждый день слушали лекции профессора МДА Алексея Ильича Осипова и отца Андрея Кураева и черпали из них христианскую мудрость. Теперь мы постоянно молимся за этих двух людей, потому что благодаря их книгам и лекциям смогли относительно безболезненно преодолеть неофитский период и укрепиться в православной вере, обрести уравновешенность и трезвость.

По прошествии какого-то времени мы поняли, что нам нет Божьей воли напрямую проповедовать христианские ценности людям, далёким от Церкви. Никто из тех, кто с нами общался лично, не только не пришёл к Богу, но некоторые даже ещё больше ожесточились в отношении православия.

Тут нам попался очень добрый и хороший батюшка. Он узнал, что до воцерковления мы писали прозу, а теперь считаем, что это вредно для души, и сказал: «Да что же это вы забросили свой дар! Вам нужно оставаться в своём звании, быть писателями и использовать дар творчества на служение Богу, обращать через него людей к вере!» И благословил писать миссионерскую художественную литературу.

Вначале это было очень тяжело, хотелось говорить о Боге впрямую, обличать неверующих и проповедовать на площадях и перекрёстках. Но батюшка посоветовал писать как раньше, светским языком, то есть говорить с неверующими на их языке, мягко подводя их к евангельскому благовестию.

К тому времени стала популярной книга Юлии Вознесенской «Мои посмертные приключения», и мы поняли, что для писателя-миссионера нет никаких преград: он может писать в жанре фантастики, описывать нелицеприятные стороны жизни (как Ф. М. Достоевский) и использовать другие миссионерские приёмы. Ведь те, кто мог прийти к Богу напрямую, уже давно в лоне Церкви, а тех, кто сомневается и «топчется на церковном пороге» или находится в поиске, надо цеплять за какие-то скрытые струны души. То есть нам пришлось стать в буквальном смысле слова «ловцами человеков» — закидывать крючок с наживкой и ждать, пока кто-нибудь его проглотит, а потом радоваться о новом брате во Христе.

Конечно, писать про реалии современной жизни православному человеку не очень приятно, но тут уж ничего не поделаешь. Достоевскому наверняка тоже было неприятно это делать. Однако какое огромное количество людей по всему миру пришло к Богу благодаря его книгам!

Тем временем моя мама заболела раком. Она, к большому моему сожалению, не захотела со мной видеться перед смертью, так как боялась, что я приду со священником, он её причастит, и она из-за этого быстрее умрёт. Это, к несчастью, довольно распространённое суеверие в среде неверующих людей…

Через год после смерти мамы умерла моя бабушка-профессор. Она была для меня самым близким после мужа человеком. В последние годы её жизни мы с ней много беседовали на духовные темы, и бабушка уже начинала тяготеть к православной вере, но так до конца и не воцерковилась. Как и многие другие интеллигенты, она считала, что достаточно «иметь Бога в душе», а участие в таинствах, молитвы и посты — никому не нужный формализм. Незадолго до смерти бабушка прочитала две первых наших книги и высоко оценила их, хотя поняла, конечно, не все заложенные в них метафоры и богословские размышления — ведь несмотря на то, что была доктором наук и всю жизнь много читала, она была знакома с христианством весьма поверхностно. С другой стороны, когда человек чего-то не понимает, это даёт ему пищу для ума. В общем, если бы бабушка была на десять лет моложе, скорее всего, нам удалось бы обратить её в православие, а так просто не хватило времени. Бабушка посоветовала нам не бросать писать и сказала, что «это у нас получается лучше всего». Мы очень тепло простились с ней — Господь, к счастью, даровал нам такую возможность. Я надеюсь, что несмотря на то, что она не успела причаститься перед смертью, Господь помилует её и введёт в Царство Своё вечное. Я усиленно молюсь за всех своих родственников, которых постигла нехристианская кончина.

По Божьему Промыслу так получилось, что меня лишили фактически всего имущества, хотя я — коренная москвичка и была единственной наследницей нескольких дорогих квартир и дачи. Но я не жалею об этом — наоборот, не перестаю благодарить Бога за такую ко мне милость. Кто знает, смогла бы я выдержать искушение «красивой жизнью», если бы на меня обрушились такие деньги? Господь лучше нас самих знает, что полезно для нашего спасения, а что — нет. Иногда Он забирает у нас что-то незначительное, вроде материальных благ, а вместо этого даёт нечто гораздо более важное и ценное. В моём случае — это любящий и любимый муж, интересная и, надеюсь, полезная работа, творчество, много хороших, верных друзей, а главное — возможность быть с любимым Господом в лоне Церкви, посвятить Ему свою жизнь. А это самое главное!

Все вышеописанные события — и хорошие и плохие — дали нам с мужем большой импульс для творчества: мы написали в соавторстве несколько миссионерских художественных книг, в которых в завуалированном виде описали свой собственный путь к Богу. В них мы пытались помочь погибающим в страстях людям — таким же, какими мы были когда-то сами — найти путь к Свету, к Истине. Мы отослали книги в разные православные издательства, но получили отказы на издание из-за того, что книги были не очень хорошо отредактированы. Тогда мы поняли, что если ты хочешь послужить Богу своим творчеством — то нужно подойти к делу более ответственно, стать в этом профессионалом, а не считать, что ты и так делаешь Богу большое одолжение, раз стал писать о Нём книги.

После смерти моей бабушки мы переехали с дачи жить в Москву, в квартиру родителей мужа. Я выучилась на литературного редактора, отредактировала все наши произведения и стала работать в различных православных издательствах. Мы познакомились с несколькими православными писателями, в частности с отцом Николаем Блохиным, который вдохновил нас на новый виток в нашем творчестве. Это очень интересный и необычный человек, который в годы Советской власти был осуждён на три года исправительных работ за печать и распространение духовной литературы. Потом за религиозную пропаганду среди заключённых срок наказания ему продлили ещё на несколько лет. Именно в тюрьме он впервые взялся за перо и написал своё первое произведение, принёсшее ему популярность. Выйдя на свободу, он продолжил писать художественные книги, главной темой которых является православие, его роль в судьбе страны и в жизни каждого человека. Впоследствии Николай Владимирович принял священнический сан и ныне служит тюремным священником в Комсомольске-на-Амуре. Не перестаю благодарить Бога за все промыслительные встречи с людьми, которые были в моей жизни!

Вместе с друзьями мы создали миссионерский сайт, где православные люди могут скачать книги, которые призваны помочь воцерковиться их неверующим родственникам и знакомым.

Пытаясь как-то развить православную миссионерскую литературу, мы разработали концепцию миссионерской деятельности, где чётко и доступно изложено, как творческому человеку обращать неверующих людей ко Христу.

Сейчас мы все свои силы отдаём миссионерской прозе для детей и подростков — оказалось, что эта область очень слабо развита по сравнению со взрослой миссионерской литературой. Мы и сами пишем книги для детей и юношества, и по мере возможности помогаем издаваться другим писателям. Конечно, миссионерские книги для маленьких детей писать сложнее — в отличие от книг для взрослых в них не должно быть «чернухи», натуралистических подробностей, плохого конца и тому подобного. Но в то же время они должны быть креативными, с неизбитыми сюжетами. Оказывается, очень сложно написать оригинальную, светлую, добрую и оптимистичную книгу для детей со счастливым концом и православными мотивами! Гораздо сложнее, чем роман про высадившихся на Землю инопланетян, в которых вселились бесы, или про другую планету, приключения на которой — самые настоящие мытарства.

Анализируя свою жизнь, я вижу, сколько сделал для меня Господь, из каких адских глубин Он меня вытаскивал, сколько раз спасал. Не устаю благодарить Христа за то, что Он послал мне такого мужа. Я искренне верю, что он — один из самых лучших и талантливых людей на земле. Мне кажется, что очень мало кто из женщин мог так же гордиться своим мужем, как я. Без сомнения, так же гордились своими мужьями жёны Ф. М. Достоевского, отца Валентина Свенцицкого, И. С. Шмелёва, видя, как сильно устремлены к Богу сердца их мужей. Конечно же, лидером в духовной жизни может быть только мужчина, и мне очень жаль тех женщин, которые пытаются карабкаться к Богу без чёткого мужского руководства (мужа, отца или духовника), а тем более занимать лидирующее положение в семье. Когда первый мужчина послушал первую женщину, произошла катастрофа вселенского масштаба! Ни одна женщина не должна забывать, что Адам был создан раньше Евы и что Сын Божий вочеловечился именно в теле мужчины, а не в теле женщины, и стал Новым Адамом.

Мы с моим любимым мужем живём очень скромно и продолжаем писать книги, а Господь пишет книгу нашей жизни — посылает нам новых добрых друзей, благодарных читателей, море света и радости. И мы верим, что книга нашей земной жизни закончится хорошо. Ведь наши любимые слова — слова Бильбо из «Властелина Колец» Дж. Р. Р. Толкина: «Книги обязаны хорошо кончаться! Как тебе нравится такой вот конец: С тех пор они больше никогда не расставались, и счастливей их не было никого на свете». Это сказано про нас!